Святитель
Филарет, в миру Георгий Николаевич Вознесенский, происходил из благочестивой
православной семьи. Он родился в городе Курске 22 марта 1903 года. Отец его
был священником и, впоследствии, архиепископом
Русской Зарубежной Церкви Димитрием Хайларским. В 1909 году семья Владыки
Филарета переехала на Дальний Восток, и до 1920 года будущий святитель жил
в Благовещенске, где окончил гимназию.
Вот
что сам Владыка рассказывал о своем детстве в слове при наречении во Епископа
Брисбенского
[2]
: «В моей жизни,
в ее детские и юные годы вряд ли есть что-либо особо заслуживающее внимания,
кроме, быть может, того воспоминания из лет раннего детства, когда я малым
ребенком шести-семи лет по-детски наивно любил “играть в службу” — делал себе
подобие церковного облачения и “служил”. А когда родители стали мне это запрещать,
то Владыка Евгений, епископ Благовещенский, наблюдавший дома эту мою “службу”,
к их изумлению, твердо их остановил: “Оставьте, пусть мальчик «служит»
по-своему. Хорошо, что он любит Божию службу”». Из этого эпизода видно,
что будущее высокое церковное служение Владыки как бы было прикровенно предсказано
еще в его детстве.
После
окончания гимназии будущий Архипастырь переехал в Харбин, где закончил Политехнический
институт и получил специальность инженера-электромеханика. Впоследствии, уже
будучи первоиерархом РПЦЗ, он
не забывал своих друзей по институту. По воспоминаниям всех знавших его, и
в школе, и в институте он всегда был ласковым, добрым товарищем. Он отличался
большими способностями и всегда был готов помочь и много помогал своим соученикам,
выручая каждого из возможной «беды»,
угрожавшей ему. После института он занялся преподавательской деятельностью
и был известен как хороший, знающий педагог; ученики любили и ценили его.
Наставления же его для молодежи шли дальше границ школьной программы и проникали
во все проявления человеческой жизни. Многие его бывшие ученики и коллеги
после встречи с ним всю жизнь высоко ценили авторитет Владыки.
Живя
в семье священника и видя жизнь и труды отца, строгого и благоговейного пастыря
Церкви, будущий Владыка, естественно, с ранних лет привык к храму и Богослужениям.
Но, как он сам говорил впоследствии, это была поначалу лишь внешняя, самотеком
создававшаяся привычка к атмосфере церковности, в которой не было «почти
ничего глубокого, внутренне осознанного и сознательно принятого».
Действительно, внутреннее осознание необходимости веры и жизни по вере очень
важно для человека, поскольку без этого, воспринимая церковность только внешне,
просто через атмосферу, в которой он живет, человек впоследствии, при изменившихся
обстоятельствах, может вовсе утратить веру в Бога.
«Но Господь умеет
прикоснуться к человеческой душе! — вспоминал Владыка Филарет. — И такое прикосновение
Его попечительной Отеческой десницы я с несомненностью вижу в том, как меня
в студенческие годы еще в Харбине словно громовым ударом поразили слова святителя
Игнатия Брянчанинова, прочитанные мною в его творениях: “Гроб мой! Отчего
я забываю тебя? Ты ждешь меня, ждешь, и я наверно буду твоим жителем; отчего
ж я тебя забываю и веду себя так, как бы гроб был жребием только других человеков,
отнюдь не моим?”
Только
тот, кто сам пережил такой, если можно так выразиться, “духовный удар” — поймет
меня сейчас! Словно ослепительный свет — свет истинного, настоящего христианского
понятия о жизни и смерти, о смысле жизни и о значении смерти, засиял перед
молодым студентом — и началась новая внутренняя жизнь... Все светское, все
“мирское” потеряло свой интерес в моих глазах, куда-то ушло, заменилось иным
содержанием жизни. И окончательным результатом этой внутренней перемены явилось
принятие монашества...»
Святитель
принял пострижение в монашество в 1931 году. В это время он уже имел сан священника
— был иереем Георгием. Он был рукоположен в диакона 5/18 мая
«Многое думает
человек, о многом мечтает и ко многому он стремится, — говорил в одной из
проповедей святитель Филарет, — и сплошь и рядом ничего у него в жизни не
осуществляется. А вот Страшного Христова суда никто не избежит. Недаром говорил
когда-то Премудрый: “Помни последняя твоя, и во век не согрешишь!” Если помнить,
чем окончится земная жизнь и что от нее потребуется дальше, тогда мы будем
жить так, как должно жить христианину. Ученик или ученица, перед которыми
трудный ответственный экзамен, о нем не забудут, все время помнят и стараются
готовиться к нему. Но этот экзамен будет страшным, потому что это будет экзамен
за всю нашу жизнь внешнюю и внутреннюю. Кроме того, по этому экзамену переэкзаменовки
уже не будет. Это тот страшный ответ, каким определится участь человека на
всю беспредельную вечность. ...Господь Иисус Христос хотя и многомилостивый,
но и праведный. Конечно, Дух Христов преисполнен любви, которая пришла на
землю, отдала себя всю для спасения человека. Но страшно будет тем людям на
Страшном суде, которые увидят, что они этой Великой Жертвой воплотившейся
Любви не воспользовались, а отвергли ее. Поминай последнее свое, человек,
и во век не согрешишь».
Первые
годы монашества будущего святителя проходили в обычных искушениях, встречающихся
на этом жизненном пути. Поначалу о. Филарету много помогал своими советами
тогдашний Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Антоний († 1936), с которым
о. Филарет переписывался в течение ряда лет. И конечно, о. Филарет старался
черпать ответы на свои недоумения в писаниях святых отцов, которые с самого
начала наставили его на путь духовной жизни и которые были незаменимым руководством
при отсутствии живых наставников. То, что о. Филарет был воспитан в истинно-православном
духе именно писаниями свв. отцов, видно и из того, что впоследствии он почти
всегда практически в одиночку вставал на защиту правды Божией и церковной
истины. Святые научили его не бояться остаться одному в борьбе за истину,
ибо «аще Бог по нас, кто на ны?»
(Рим. 8:31). Любовь о. Филарета к Слову Божию была такова, что он заучил наизусть
все четыре Евангелия, и впоследствии во всю свою жизнь проповеди свои старался
строить на истолковании тех или иных слов Господа, евангельских притч и историй.
В
Харбине о. Филарет вел большую церковную и пастырско-проповедническую деятельность.
Уже в первые годы своего служения в священном сане он привлек к себе множество
людей, искавших духовного пути. Богослужения, которые он совершал с горячей
верой, и его вдохновенные проповеди собирали полные храмы молящихся. Люди
во множестве стремились в тот храм, где служил о. Филарет. Его любили все
слои населения Харбина; его имя было известно также и далеко за пределами
Харбинской епархии. Он был добрым, доступным для всех, кто к нему обращался.
У дверей его скромной келлии стояли очереди жаждущих бесед с ним; идя к нему,
люди знали, что получат правильный совет, утешение и помощь.
Святитель
Филарет любил и жалел людей. Господь наделил его особым даром — найти верный
подход к каждому. Своей чуткой и сострадательной душой Владыка сразу понимал
душевное состояние человека и, давая советы, утешал страждущих, подкреплял
унывающих, отчаявшихся подбодрял невинной шуткой. Он любил говорить: «Не
унывай, душа христианская! Нет места унынию у верующего! Смотри вперед — там
милость Божия!»
Люди уходили от него успокоенные, подкрепленные его крепкой верой.
Владыка
был щедр не только на духовную, но и на материальную милостыню, подражая своему
покровителю — праведному Филарету. Многие только после кончины святителя узнали,
сколько он творил добра и как он тайно оказывал помощь нуждающимся. Множество
обездоленных обращалось к нему, и он никому не отказывал в помощи, кроме разве
что тех случаев, когда у него буквально ничего не оставалось, и он, виновато
улыбаясь, говорил: «Ничего нет, голубчик!» Но и тут он находил
выход — отдавал свои собственные носильные вещи.
Всего
себя Владыка отдал на служение Богу и ближним. Читая Св. Писание и творения
святых отцов, он воспринимал их не как что-то отвлеченное, а как воистину
глаголы живота вечнаго, которым необходимо
должен следовать в своей жизни всякий христианин, хотящий спастись. Одним
из любимых им мест Писания, которое он часто цитировал, были слова Господа
из Апокалипсиса, обличающие «теплохладных»
христиан. Владыка неоднократно подчеркивал, что теплохладность человека, его
равнодушие к истине намного хуже, чем открытое противление Христу. Вот, например,
что говорил святитель в своем слове в Неделю Всех святых:
«Церковь Православная
ныне прославляет всех угодников Божиих, всех святых..., которые приняли святое
Христово слово не так, как написанное где-то, кому-то, для кого-то, а как
себе самим, приняли его, взяли его в руководство всей своей жизни и исполнили
Христовы заповеди.
...Конечно,
их жизнь и подвиг для нас — назидание, с них нужно брать пример, но сами вы
знаете, какими примерами заполнена теперь жизнь! Много ли добрых примеров
христианской жизни мы видим теперь?! ...Когда видишь то, что творится в мире,...то
невольно думается, что человек, у которого настоящая христианская православная
настроенность, среди многолюдства земного теперь как будто в пустыне. Все
живут другим. ...Думают ли о том, что их ждет? Думают ли о том, что Христос
дал нам заповеди не для того, чтобы мы игнорировали их, а старались жить,
как учит Церковь.
...Приводили
мы здесь одно место из Апокалипсиса, где Господь говорит одному из служителей
Церкви: “Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч. О, если бы ты был холоден
или горяч!” Нам не только уж быть горячими, но хоть бы следовать велениям
души, исполнять Божий закон.
Но
есть такие, которые идут против него... Но если человек не спит духовно, не
дремлет, а все-таки как-то что-то духовно переживает, и если он не верит в
то, что сейчас делают в жизни, и от этого скорбит, страдает, во всяком случае,
не дремлет, не спит, — есть надежда, что он придет в Церковь. Разве мало мы
видим примеров, когда богоборцы, отрицатели обращаются на путь истины. Начиная
с апостола Павла...
Господь
в Апокалипсисе говорит: “О, если бы ты был холоден или горяч, но так как ты
не холоден и не горяч (а теплый), то изблюю тебя из уст Своих”... Так
Господь говорит о тех, кто равнодушен к Его святому делу. Теперь, фактически,
об этом и не думают. Чем только теперь не интересуются люди, что только в
мозги себе не вкладывают, а Божий закон забыли. Иногда говорят красивые слова.
Но слова что могут, когда эти слова от лица мерзкой лжи?!
...Нужно
молить Господа Бога, чтобы Господь научил нас, как должно, Его святому закону
и научил брать пример с тех людей, которые закон этот приняли, исполнили и
прославили здесь Бога Всемогущего».
Следуя
примеру святых отцов, святитель Филарет не учил других тому, чего не делал
сам. Он сам, подобно святым, подражать которым призывал, принял все написанное
в Св. Писании и в святоотеческих творениях «не так, как написанное
где-то, кому-то»,
а как подлинное руководство к жизни.
Владыка
был чрезвычайно строг к себе и вел поистине аскетический образ жизни. Он обладал
редкой памятью, держа в голове не только слова Евангелия и святых отцов, но
и скорби и печали своих пасомых. При встрече с людьми святитель проявлял большой
интерес ко всем сторонам их жизни, ему не нужно было напоминать о своих нуждах
и затруднениях, — он сам развивал с человеком интересующую того тему разговора,
давал готовые ответы на мучившие недоумения.
В
1931 году Манчжурия была оккупирована японскими войсками. Через четырнадцать
лет на смену японцам пришли коммунисты — в 1945 году советские войска разгромили
японскую армию; вслед за советскими коммунистами к власти пришли китайские.
В первые же дни «красного переворота» советское правительство
стало предлагать русским эмигрантам взять советские паспорта. Агитация велась
умело, очень тонко и ловко, и обманутые русские люди, уставшие от тяжелых
лет японской оккупации, во время которой все русское подавлялось, поверили
в то, что в СССР теперь настала «полная свобода для религии»,
и стали массами брать паспорта.
В
это время о. Филарет был настоятелем Свято-Иверской церкви в Харбине. К нему
пришел сотрудник харбинской газеты и спросил его мнение о «милости»
советского правительства, предложившего эмигрантам взять советские паспорта,
— предполагая услышать и от о. Филарета слова благодарности и восхищения.
«Но
я ответил ему, — рассказывал Владыка Филарет, — что от взятия паспорта категорически
отказываюсь, так как не знаю ни о каких “идейных” переменах в Советском Союзе
и, в частности, не знаю, как протекает там церковная жизнь, зато много знаю
о разрушении храмов и преследовании духовенства и верующих мирян. Вопрошавший
поспешил прервать беседу и уйти...»
Вскоре
о. Филарет прочел в «Журнале Московской патриархии»
слова о том, что Ленин был величайшим гением и благодетелем человечества.
Отец Филарет не выдержал такой лжи и с амвона храма указал верующим на всю
неправду такого возмутительного утверждения в церковном органе, подчеркнув,
что ответственен за эту ложь патриарх Алексий (Симанский), как редактор ЖМП.
Голос о. Филарета прозвучал одиноко: никто из духовенства его не поддержал,
а со стороны епархиальной власти вышло запрещение ему проповедовать с церковного
амвона, под каковым запрещением он пребывал довольно долго. Так, еще будучи
священником, Владыка был вынужден бороться за правду церковную в одиночку,
не находя понимания среди собратий.
Практически
весь дальневосточный епископат Русской Зарубежной Церкви в то время признал
Московскую патриархию, и таким образом о. Филарет невольно оказался в юрисдикции
МП, как клирик Харбинской епархии. Это было для него чрезвычайно тяжело. Он
никогда не допускал поминовения во время Богослужений безбожных властей, в
каком бы приходе ни служил, и никогда не совершал молебнов и панихид по указке
или в угоду советской власти. Но даже при таком настойчивом отгораживании
от этой лжецерковности, каноническая зависимость от МП тяжким бременем давила
на душу о. Филарета.
Когда
в СССР была объявлена известная кампания «освоения целины»,
бывшим эмигрантам было предложено выехать в Союз. К скорби о. Филарета, его
собственный отец, Архиепископ Димитрий Хайларский, вместе с несколькими другими
Преосвященными, репатриировался в СССР. Но о. Филарет, по-прежнему в одиночку,
в своих горячих проповедях неустанно твердил о лжи, насаждавшейся в МП и в
целом в «стране
советов».
Не только в частных беседах, но и с амвона он разъяснял, что добровольная
поездка на работу в страну, где строится коммунизм и преследуется религия,
есть измена Богу и Церкви. Он наотрез отказался служить напутственные молебны
отъезжавшим в СССР, поскольку в основе такого молебна лежит молитва о благословении
благого намерения, а намерение ехать в Союз о. Филарет не считал благим и
не мог лгать Богу и людям. Так он говорил и действовал во время всего своего
пребывания в Китае.
Такая
твердая и непримиримая по отношению к МП и советским властям позиция не осталась
незамеченной. Отца Филарета много раз вызывали на допросы, на одном из которых
его даже избили. В конце концов его попытались убить: подожгли дом, в котором
он жил, предварительно заколотив двери и окна нижнего этажа. Пожар был страшным,
и о. Филарет едва успел спастись: он выпрыгнул, при этом сильно обгорев, из
окна второго этажа. Вследствие пережитых допросов и ожогов, у него на всю
жизнь остался небольшой наклон головы набок и некоторое искривление нижней
части лица; также пострадали голосовые связки. Так святитель Филарет сподобился
части исповедников и мучеников за веру.
Архимандрит
Филарет покинул Китай только после того, как почти вся его паства выехала
из Харбина.
«Стараясь оберегать
свою паству от советской фальши и лжи, — рассказывал святитель, — сам я чувствовал
себя иногда невыразимо тяжело — до того, что несколько раз подходил вплотную
к решению вообще уйти — оставить служение. И останавливала меня только мысль
о своей пастве: а как оставить малых сих? Уйду, оставлю служение — значит,
им придется ходить на советскую “службу” и слышать молитвы о предтечах антихриста
— “Господи, сохрани их на многая лета” и т. д. Это останавливало меня и заставляло
нести свой долг до конца.
И
когда, наконец, с Божией помощью мне удалось вырваться из красного Китая,
то первым моим делом было обращение к Первосвятителю Русской Зарубежной Церкви
Митрополиту Анастасию с просьбой считать меня снова в юрисдикции Русской Зарубежной
Церкви. Владыка Митрополит ответил милостиво и с любовию, сразу благословив
служить в Гонконге уже как пресвитеру Синодальной юрисдикции, и указал, что
всякий священнослужитель, переходящий в эту юрисдикцию из юрисдикции Москвы,
должен подать особое покаянное заявление о том, что он сожалеет о своем (хотя
бы и подневольном) пребывании в московской юрисдикции. Это я сделал немедленно
же».
Вскоре
о. Филарет вылетел в Австралию и прибыл в Сидней. Правящий Архиепископ Австралийский
принял его радушно, с любовью, и уже в первые недели пребывания о. Филарета
в Австралии стал говорить о возможности его хиротонии во епископа. В душе архимандрита Филарета
сразу возникли колебания и сомнения. По своему глубокому смирению, он считал
себя немощным и недостойным такого высокого служения. Однако, опыт монашеского
послушания не позволял ему уклониться от пути, на который звала его церковная
власть. В 1963 году он был хиротонисан во Епископа Брисбенского, викария Австралийской
епархии. В слове при наречении во Епископа архимандрит Филарет сказал присутствовавшим
Архипастырям:
«Святители Божии!
Много передумал и перечувствовал я в эти последние дни, просмотрел, проверил
свою жизнь — и ...вижу, с одной стороны, цепь бесчисленных благодеяний Божиих,
а с другой — несчетное множество прегрешений моих...
...Так
вознесите же о моем убожестве свои святительские молитвы в поистине страшный
для меня час хиротонии, чтобы Господь Пастыреначальник, чрез вашу святыню
призывающий меня на высоту этого служения, не лишил бы меня, грешного и убогого,
жребия и части избранных Своих...
Один
старец-святитель, вручая новопоставленному епископу архиерейский жезл, сказал
ему: “не будь похож на верстовой
столб на пути, который указывает другим дорогу вперед, а сам — остается на
месте”... И об этом-то и помолитесь, Отцы и Архипастыри, дабы проповедуя другим,
сам я не оказался бы неключимым рабом».
Конечно,
смиренный служитель Церкви и не помышлял тогда, что уже на следующий год ему
предстоит стать Первоиерархом всего русского Разсеяния, и что имя его будет
известно по всем концам мира, как имя исповедника и поборника Истинной Православной
веры...
В
1964 году много лет бывший Первоиерархом РПЦЗ Митрополит Анастасий по состоянию
здоровья и по возрасту подал Архиерейскому Собору прошение об уходе на покой.
Возник вопрос о том, кто будет новым Первосвятителем. Одни из членов РПЦЗ
желали видеть своим главой святителя Архиепископа Иоанна (Максимовича), но
другая часть очень противилась этому. Тогда, во избежание дальнейшего обострения
обстановки и возможного скандала или даже раскола, святитель Иоанн снял свою
кандидатуру и предложил сделать Первосвятителем самого младшего Архиерея —
Епископа Филарета. Этот выбор поддержал и Митрополит Анастасий: Владыка Филарет
был самым младшим по хиротонии, мало вращался в церковных кругах Зарубежья
и не успел примкнуть к какой-либо «партии».
Итак, 14/27 мая 1964 года, в день Преполовения Пятидесятницы, Епископ Брисбенский
Филарет был избран Архиерейским Собором РПЦЗ на Первосвятительский престол.
Воистину,
в этом была десница Божия! В течение 21 года Владыка Филарет управлял Русской
Зарубежной Церковью. При нем были прославлены многие угодники Божии: праведный
Иоанн Кронштадтский (в
Воспитанный
на учении святых отцов, Владыка Филарет стремился вести свою Церковь по святоотеческому
пути. К сожалению, он встречал недостаточно понимания среди своих Преосвященных
собратьев, некоторые из которых и вовсе отказывались понимать его устремления.
Святитель столкнулся с трудной задачей, поскольку, с одной стороны, нужно
было вести Церковь в сторону решительного отвержения отступничества «мирового
православия»,
а с другой — сохранять единство между членами собственного Синода. Среди епископов
РПЦЗ последовательным сторонником сближения с World Orthodoxy
был Архиепископ Женевский и Западно-Европейский Антоний
[3]
. Некоторые Архиереи предпринимали попытки использовать
прецеденты редкого и нерегулярного общения с «официальными церквами» в 30—50-е годы
для того, чтобы оправдать свое стремление сохранить общение с экуменистами,
ссылаясь в числе прочего на то, что РПЦЗ никогда не порывала официально ни
с одной из церквей «мирового
православия».
Негласной целью деятельности этих Епископов было добиться, чтобы РПЦЗ признала
МП и вошла с ней в некоторое общение. Но Владыка Филарет воистину стал для
всех любителей «мирового
православия»
камнем претыкания и камнем соблазна.
Недаром сегодня одни из противников его курса говорят, что Митрополит Филарет
«ничего
не понимал»
в том, какова должна быть позиция Зарубежной Церкви, потому что всю жизнь
прожил вдали от «большого
света»
— словом, был «невоспитанный»,
не знал «традиций
Зарубежной Церкви»,
— поэтому-то, будто бы, его курс и отличался столь сильно от курса всех прочих
«официальных
церквей»
[4]
; другие намекают, что он попал под чье-то «дурное влияние».
Но, думается, правильно было бы сказать как раз наоборот: святитель Филарет
получил наилучшее «воспитание», впитав в себя с юности
святоотеческую мудрость, живя и действуя под ее влиянием, и взятый им церковный
курс как раз потому отличался от курса иерархов «мирового православия»,
что последние, будучи сынами века сего, попросту попрали святоотеческое учение
и каноны Церкви, вменив их «яко не бывшие».
Кроме
того, Господь явным образом показал, что путь, по которому шел святитель Филарет,
угоден Ему: в 1982 году было явлено великое чудо милости Божией — чудотворная
мироточивая икона Божией Матери Иверская-Монреальская, в течение пятнадцати
лет непрестанно источавшая миро и сокрывшаяся от нас в 1997 году.
Во
время первосвятительства Владыки Филарета экуменизм окончательно показал свое
истинное лицо — личину страшной ереси, совокупившей в себе все прежде бывшие
ереси и стремящейся совершенно поглотить Православие, уничтожив само понятие
о Церкви Христовой и создав всемирную «церковь»
антихриста.
В
противовес отступническим «православным церквам», Митрополит Филарет стремился
укрепить во всем мире движение истинно-православных христиан. Так, в декабре
1969 года под его руководством Синод РПЦЗ официально признал действительность
хиротоний Епископа Акакия (Паппаса)
[5]
и других архиереев «флоринитской»
ветви греческих старостильников
[6]
, что до конца жизни отказывался сделать Митрополит Анастасий.
Это признание усилило позиции «флоринитов»,
в результате чего старостильники-«матфеевцы» также обратились к Синоду
РПЦЗ — в 1971 году Митрополиты Каллист Коринфский и Епифаний Кипрский прибыли
в Нью-Йорк с целью «установить духовное общение для усиления Священной
борьбы за Православие». Общение было установлено (хотя в 1976 году
«матфеевцы»
его прервали, в значительной степени из-за участившихся сослужений с экуменистами
в епархии Архиеп. Антония Женевского).
Это
сближение с греческими старостильниками шло параллельно с ужесточением отношения
к «официальным
церквам».
И было уже время, поскольку бурная экуменическая деятельность вселенского
патриарха Афинагора привела в декабре 1965 года к взаимному «снятию
анафем»
между Православной Церковью и римо-католиками, о чем одновременно были сделаны
заявления в Риме и в Константинополе. Афинагор признал католиков своими «братьями
во Христе».
Такое вопиющее антиправославное деяние Вселенской патриархии не могло оставить
равнодушным святителя Филарета. 15 декабря 1965 года он написал Афинагору,
протестуя против его действий:
«Акт этот ставит
знак равенства между заблуждением и истиной. В течение столетий вся Православная
Церковь справедливо веровала, что Она ни в чем не отступила от учения Святых
Вселенских Соборов, в то время, как Римская Церковь приняла ряд несогласных
с Православием новшеств в своем догматическом учении. Чем больше вносилось
новшеств, тем больше углублялось разделение между Востоком и Западом. Догматические
уклоны Рима XI века не содержали еще тех заблуждений, какие прибавились позднее.
Поэтому отказ от взаимных прещений 1054 года мог бы иметь значение в ту эпоху,
а ныне — он служит только свидетельством пренебрежения важнейшим и главным,
а именно, объявленными после того новыми, неизвестными древней Церкви учениями,
из которых некоторые, будучи обличены Святым Марком Ефесским, послужили причиной
тому, что Флорентийская Уния была отвергнута Св. Церковью.
Заявляем
решительно и категорически:
Никакое
соединение с нами Римской Церкви невозможно, пока она не откажется от своих
новых догматов, и никакое молитвенное общение невозможно с нею восстановить
без решения всех Церквей, которое, однако, не представляется нам возможным,
пока не освободится Церковь Российская, ныне принужденная жить в катакомбах.
...мы
считаем необходимым заявить, что наша Русская Церковь заграницей, как, несомненно,
и Русская Церковь, ныне находящаяся в “катакомбах”, не согласится ни на какие
“диалоги” о догматах с иными исповеданиями и заранее отметает всякое соглашение
с ними в этом отношении, признавая возможность восстановления с ними единства
только если они полностью воспримут православное учение в том виде, в каком
оно доныне хранилось Святой Соборной и Апостольской Церковью.
...Церковное
предание и пример святых отцов учат нас тому, что с отпавшими от Православной
Церкви не ведется диалога. К ним всегда обращен скорее монолог церковной проповеди,
в котором Церковь призывает их к возвращению в ее лоно через отказ от всякого
учения, несогласного с ней. Подлинный диалог подразумевает обмен мнениями,
допускающий возможность переубеждения его участников для достижения соглашения.
Как видно из энциклики “Экклесиам суам”, Павел VI понимает диалог как план
нашего присоединения к Риму или восстановления общения с ним помощью какой-то
формулы, оставляющей, однако, без всякой перемены его вероучение и, в частности,
его догматическое учение о положении Папы в Церкви. Но всякое соглашение с
заблуждением чуждо все истории Православной Церкви и Ее существу. Оно могло
бы привести не к единомысленному исповеданию истины, а к призрачному внешнему
объединению, подобно соглашению разномыслящих протестантских объединений в
Экуменическом движении.
Да
не проникает такая измена Православию в нашу среду».
С
подобным же обращением Митрополит Филарет обратился и к другому вождю экуменического
движения — Американскому архиепископу Иакову. однако, иерархи-отступники не вняли увещаниям.
Экуменическое движение продолжало набирать обороты. Со скорбью взирал святитель
Филарет на отпадение от истинной веры некогда Православных Церквей. И свои
послания, с которыми он обратился ко всем архиереям Православной церкви,
он так и назвал — «Скорбные
Послания»
[7]
. В Первом Послании, написанном в 1969 году, св. Филарет
говорит, что решается обратиться ко всем архиереям, «из которых некоторые занимают древнейшие и прославленные
кафедры», потому, что, по слову св. Григория Богослова,
«молчанием
предается истина»,
и нельзя молчать, когда видишь уклонение от чистоты Православия, — ведь каждый
епископ при хиротонии дает обещание хранить Веру и правила святых отцов и
защищать Православие от ересей. Владыка цитирует различные экуменические заявления
Всемирного совета церквей (ВСЦ) и ясно показывает, на основе святоотеческого
учения и канонов, что ничего общего с Православием позиция ВСЦ не имеет, следовательно,
Православные Церкви не должны участвовать в работе этого совета. Также святитель
Филарет подчеркивает, что голос МП не является голосом Истинной Российской
Церкви, которая на родине гонима и скрывается в катакомбах. Владыка призывает
всех православных иерархов встать на защиту чистоты Православия.
Второе
«Скорбное Послание» Владыка Филарет написал в Неделю Православия 1972 года.
В нем он отмечает, что за прошедшие два года, хотя и раздавались со стороны
архиереев заявления о неправославии экуменического движения, однако, ни одна
Православная Церковь не заявила о своем выходе из ВСЦ. Целью Второго Послания
Владыка поставил — «показать ту бездну ереси против самого понятия
Церкви, в которую влекутся все участники экуменического движения».
Он напоминает грозное пророчество апостола Павла, что тем, кто не примет «любви
истины для своего спасения», Господь за это пошлет «действие
заблуждения, так что они будут верить лжи. Да будут осуждены все не веровавшие
истине, но возлюбившие неправду (II Фес. 2:10–12)».
Третье
Послание св. Филарета, написанное в 1975 году посвящено так называемому «Фиатирскому
Исповеданию»
митрополита Афинагора, экзарха Константинопольского патриархата в Европе,
— документу, написанному в совершенно еретическом духе, но не вызвавшему никакой
реакции у предстоятелей «официальных церквей».
Видимо,
Владыка Филарет надеялся поначалу, что хотя бы кто-то из епископов «мирового
православия»
прислушается к его словам, поэтому в своих посланиях он обращался к ним как
к истинным Архипастырям Церкви. Кроме того, попытки увещания соответствовали
и апостольской заповеди: «Еретика человека по первем и вторем наказании
отрицайся, ведый, яко развратися таковый и согрешает, и есть самоосужден»
(Тит. 3:10–11). Подобало, прежде принятия анафемы против отступников, попытаться
обратить их от заблуждения. Увы, обращения не произошло, и экуменическое нечестие
продолжало разливаться.
Не
только к епископам обращал Владыка свое слово, но и пастве своей неустанно
разъяснял опасность новой ереси. Рассказывая о ревности св. Николая Чудотворца,
который заушил Ария, похулившего Сына Божия, Владыка говорит:
«А как часто нам
недостает такой ревности там, где действительно нужно вступиться за оскорбляемую
и попираемую истину!
Я
хочу вам рассказать об одном случае, который произошел совсем недавно и который
трудно было бы себе даже и представить несколько лет тому назад, — а сейчас
мы все катимся ниже и ниже. Один человек, приехавший из Парижа, рассказывает,
что там был следующий случай, имевший место на так называемой “экуменической
встрече”. Вы, конечно, знаете, что такое экуменизм; это есть ересь
всех ересей. Он хочет совершенно зачеркнуть понятие о Церкви Православной,
как о хранительнице Истины, и создать какую-то новую, странную церковь. Итак
— происходила “экуменическая встреча”. Был там так называемый православный
протоиерей из Парижского Богословского (собственно, еретического) Института,
был еврейский раввин, были пастор и католический священник. Там они сначала
как-то помолились, а потом стали выступать с речами. И вот (простите, что
я со святого амвона говорю такие вещи, но я хочу вам показать, до чего мы
теперь дошли) еврейский раввин сказал, что Господь Иисус Христос был незаконнорожденный
сын особы легкого поведения...
Но
главный ужас не в этом. Еврейский народ давно противится Богу... — так что
тут нечему дивиться; но ужас в том, что когда он это сказал — все промолчали. “Православного”
протоиерея спросил потом человек, слышавший эту страшную хулу: “Как вы могли
промолчать?” Тот ответил: “Я не хотел обижать этого еврея”. Еврея обижать
нельзя, а оскорблять Пречистую Деву Марию — можно! Вот до чего мы докатились!
Как часто нам всем теперь не хватает ревности встать, когда нужно, на защиту
своих святынь!
Православный
священнослужитель должен был с ревностью восстать против хулы, подобно тому,
как святитель Николай заградил уста еретику. ...Но, к сожалению, мы стали
теперь, как говорится, “к добру и злу постыдно равнодушны”.
Вот
на этом-то равнодушии, на каком-то самооберегании и находит себе почву ересь
экуменизма, а также и апостасия — то отступление, которое становится все более
и более явным.
...Будем
же, братие, помнить, что христианская любовь всех обнимает собою, о всех милосердствует,
всем хочет спастись и все созданное Богом милует, жалеет и любит; но там,
где она видит сознательный поход против истины, она обращается в огненную
ревность, которая не выносит никакой подобной хулы. ...И так должно быть всегда,
потому что о Боге должен ревновать всегда каждый православный христианин».
В
начале 70-х годов внутри Зарубежной Церкви возникло сильное движение в поддержку
советских диссидентов. Когда в 1974 году проходил Третий Всезарубежный Собор,
значительная часть соборян, во главе с Архиепископом
Антонием Женевским, выступила
за то, чтобы РПЦЗ оказала безоговорочную поддержку диссидентам,
несмотря на их членство в Московской
патриархии и их экуменическую идеологию, чуждую духу и учению РПЦЗ. Однако, традиционалисты, хотя и отдавая должное уважение смелости диссидентов,
возражали против их признания, которое могло бы ввести в заблуждение верующих
в России, обесценив свидетельство истинных катакомбных исповедников и создав
впечатление, будто можно быть истинным исповедником внутри еретической церковной
организации. Значительно позже, в 1980 году, после того как один из
диссидентских лидеров о. Димитрий Дудко «сломался»
и принес «телепокаяние»
[8]
в своей «антисоветской
деятельности»,
Владыка Филарет написал одному либерально настроенному священнику РПЦЗ
[9]
, что иначе и быть не могло, поскольку деятельность о. Димитрия
проходила внутри МП, т. е. вне Истинной
Церкви, в «церкви
лукавнующих»,
и поэтому помощь Божия не пришла к нему. А если бы о. Димитрий перешел в Истинную
Церковь, то советская власть жестоко расправилась бы с ним, но в то же время
благодать Божия укрепила бы его на подвиг истинного мученичества. Так святитель
уже в то время выступил против ныне весьма распространенной идеологии «борьбы
изнутри»
за возрождение Церкви, когда «борцы за Православие» ведут свою деятельность
внутри отпавших от Православия церковных организаций, сохранивших лишь внешнюю
оболочку Истинной Церкви. Владыка Филарет всегда остерегал свою паству и священников
от какого бы то ни было общения с МП, не только молитвенного, но даже и бытового,
подчеркивая, что таковое указание содержалось в Завещании Митрополита Анастасия.
По
воспоминаниям В. Мосса, однажды в августе 1977 года он, в присутствии Митрополита
Филарета, более часа спорил о статусе МП с проэкуменически настроенным Епископом
РПЦЗ Павлом Штуттгартским, в то время управлявшим приходами РПЦЗ в Великобритании.
За все время спора Владыка Филарет не проронил ни слова. Однако, уже поднявшись,
чтобы уходить, он сказал: «Владимир! Советую Вам никогда не забывать об анафеме,
вынесенной Катакомбной Церковью против Московской патриархии!»
На Соборе 1974 года раздавались
также голоса за объединение РПЦЗ с раскольничьими
Парижской и Американской юрисдикциями — «в
духе любви»,
не подчеркивая разногласий. Но эти голоса вынуждены
были смолкнуть, когда Митрополит Филарет
подчеркнул, что любовь, которая не желает потревожить ближнего указанием на
его заблуждения, — это не любовь, а
ненависть
[10]
, как писал об этом преподобный Максим Исповедник: «Я хочу и молю вас быть
вполне резкими и непримиримыми с еретиками только в отношении сотрудничества
с ними или какой бы то ни было поддержки их безумного верования. Ибо я считаю
это человеконенавистничеством и удалением от Божественной любви — оказывать
поддержку заблуждению, чтобы те, кто был ранее захвачен им, могли бы еще более
растлиться».
После
смерти в 1976 году катакомбного Архиепископа Антония (Галынского-Михайловского), святитель Филарет принял под свой омофор
четырнадцать иеромонахов Катакомбной Церкви, оставшихся без архипастырского
окормления. Владыка высоко ценил подвиг катакомбников и говорил, приводя в
пример катакомбных монахинь, отказавшихся исполнять приказание безбожной власти
и получивших за свою стойкость чудесную помощь Божию — они не замерзли за
несколько часов пребывания на ледяном ветру, куда их поставили чекисты, чтобы
таким образом умертвить, — что «если бы вся многомиллионная масса русских людей
проявила бы такую верность, как эти монахини, и отказались бы повиноваться
разбойникам, насевшим на русский народ, — коммунизм рухнул бы моментально,
ибо к народу пришла бы та же помощь Божия, которая спасла чудесным образом
монахинь, шедших на верную смерть. А пока народ признает эту власть и повинуется
ей, хотя бы и с проклятиями в душе — эта власть остается на месте»
[11]
.
Время
шло, и становилось все более и более ясно, что православным невозможно иметь
общения с какой бы то ни было из «церквей» World Orthodoxy,
и тем более находиться в них: в начале 80-х годов произошел переход от межхристианского
экуменизма к межрелигиозному. В 1980 году экуменическая пресс-служба
(ENI) заявила,
что ВСЦ разрабатывает план объединения всех христианских деноминаций в одну
новую религию. В 1981 году в Лиме (Перу)
была составлена межконфессиональная евхаристическая служба — на конференции, во время которой протестантские и православные
представители в ВСЦ согласились, что крещение, евхаристия и рукоположение
у всех деноминаций действительны
и приемлемы. Но самый большой скандал
вызвала Ванкуверская Генеральная ассамблея ВСЦ 1983 года. На ней присутствовали представители
всех существующих религий, а началась она с языческого обряда, совершенного
местными индейцами. Православные иерархи участвовали в религиозных церемониях вместе с представителями всех мировых религий
[12]
.
В
том же году Архиерейский Собор РПЦЗ провозгласил анафему экуменизму: «Нападающим
на Церковь Христову и учащим, яко она разделилась на ветви, яже разнятся своим
учением и жизнью, и утверждающим Церковь не сущу видимо быти, но от ветвей,
расколов и иноверий соединитися имущу во едино тело: и тем, иже не различают
истиннаго священства и таинств Церкви от еретических, но учат, яко крещение
и евхаристия еретиков довлеет для спасения: и тем, иже имут общение с сими
еретиками, или способствуют им, или защищают их новую ересь экуменизма, мняще
ю братскую любовь и единение разрозненных христиан быти: анафема».
Направленность
этой анафемы была очевидна. Ведь ереси без ересиархов, еретиков и их практической
деятельности не бывает. Поэтому, все участники экуменического движения, признающие
его церковным и полезным, пребывают в ереси и подлежат осуждению тех канонов,
которые издревле Церковь применяла против еретиков, — т. е. отлучению. Так
же и находящиеся в общении с еретиками становятся причастны той же ереси.
Фактически они уже отпали от Церкви, и анафема лишь свидетельствует о том,
что они находятся вне Церкви.
Противники
разрыва с «мировым
православием»
много говорили и говорят о «недействительности» этой анафемы
— вплоть до заявлений, что архиереи РПЦЗ вообще никакой анафемы не принимали,
а просто некие «злоумышленники»
внесли ее в текст Деяний Собора. Однако, это не кажется правдоподобным: ведь
никто из архиереев впоследствии не отрекался от анафемы, не говорил, что не
подписывал ее; анафематизм против экуменизма был внесен в Синодик Недели Торжества
Православия...
Дело
всей жизни Владыки нашло, таким образом, высшее выражение в историческом деянии,
имеющем вселенское значение для всей Полноты Православия — в официальном анафематствовании
экуменической ереси ересей и отступников
нашего века. Очевидно, никакие увещания на «православных»
экуменистов уже подействовать не могли, и необходимо было сильнейшее прижигание,
чтобы остановить всеобщее заражение. О преступающих учение Церкви, говорил
Владыка в одной из проповедей, разъясняя значение анафемы, «Церковь
объявляет, что они себя отсекли от общения с Церковью, перестали слушаться
ее материнского голоса. И это — не только для сведения других, чтобы они знали
это, но и для пользы самих отлучаемых. Церковь уповает, что хоть это грозное
предупреждение подействует на них...»
Владыка
Филарет терпел много поношений за свою деятельность. Доходило до того, что
некий архимандрит в присутствии Владыки заявил другим архиереям, что надо
поскорее убрать «такого
негодного митрополита»...
Однако, святитель не обращал внимания на таковые поношения, помня, что ему
предстоит отдать отчет Христу Пастыреначальнику и что с него, как с Епископа,
спросится прежде всего то, как он хранил и защищал Православную Веру. У него
не было лицеприятия ни перед кем. Так, когда в 1970 году Архиепископ Аверкий,
бывший настоятелем Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, и по своим взглядам
на апостасию современного мира стоявший очень близко к святителю Филарету
[13]
, вдруг допустил в 1970 году еретиков-монофизитов служить
в храме обители из какого-то «пастырского
снисхождения»,
Владыка Филарет, узнав об этом, приказал немедленно закрыть храм и освятить
как оскверненный еретиками, а также в письме к Владыке Аверкию
[14]
указал на всю антиканоничность этого деяния, подчеркнув,
что его нельзя оправдать никакой икономией, выразив опасение, как бы верные
чада РПЦЗ не отвернулись от нее, если подобные случаи будут повторяться...
Несмотря
на противление отдельных лиц из числа епископата и клира, Владыка пользовался
любовью широких масс церковного народа. Так же, как и во время жизни в Харбине,
святитель никому не отказывал в помощи, став Первоиерархом. Особенно он заботился
о духовном просвещении молодежи, которую очень любил и всегда был ею окружен.
Он учил людей истинному смирению и покаянию:
«Иногда люди сами
о себе говорят: “О, я очень религиозный, я глубоко верующий”, — и говорят
это искренне, думая, что они в самом деле с полным основанием могут о себе
так сказать.
...Из
жизни Церкви мы видим, что те, кто действительно имели истинную веру, всегда
думали о себе и о своей вере очень смиренно, всегда считали и сознавали себя
маловерными. ...Тот, кто действительно верует, своей вере не доверяет и видит
себя маловерным, а тот, кто истинной веры, по существу, не имеет, — тот думает,
что он глубоко верует...
Подобный
же “парадокс” мы видим и в моральной, нравственной, духовной оценке человека;
...праведники видят себя грешниками, а грешники видят себя праведниками.
...В
душе человека грешного, не просвещенного Божией благодатию, не думающего о
духовной жизни, не думающего об исправлении, не думающего об ответе пред Богом,
— все слилось, и сам он ничего разобрать в этом не может; только всевидящий
Господь видит печальное состояние души этого человека. Сам же он этого не
чувствует и не замечает, и думает, что он не так уж плох, и то, что в Евангелии
говорится о великих грешниках, к нему уж никак не относится. Святым он, быть
может, себя не считает, но полагает, что он не так уж и плох...
Угодники
Божии мыслили о себе совсем иначе и видели себя и свое духовное естество совсем
в ином свете. Один подвижник все время плакал; ученик его спрашивал: “Отче,
о чем ты так плачешь?” — “О грехах моих, сын мой”, — отвечал тот. — “Да какие
у тебя грехи? И почему ты их так оплакиваешь?” — “Сын мой, — ответил подвижник,
— если бы я мог, как должно, увидеть свои грехи, во всем их безобразии, то
я и тебя бы просил оплакивать мои грехи вместе со мной”. Так говорили о себе
эти необыкновенные люди. Мы же, люди обыкновенные, не видим своей греховности
и не чувствуем ее тяжести. Отсюда и получается то, о чем я только что сказал:
придет человек на исповедь и не знает, что ему сказать. Иная исповедница так
и говорит: “Батюшка, я все забыла”. А как вы думаете, если человек, у которого
болит рука, нога или какой-нибудь внутренний орган, идет к доктору, забудет
ли он, что у него болит? Так и душа: если она действительно горит покаянным
чувством, она не забудет грехов своих. Конечно, ни один человек не может вспомнить
все свои грехи — все до одного,
без всякого исключения. Но истинное покаяние непременно требует того, чтобы
человек сознавал свою греховность и искренно сокрушался о ней.
...Мы
молимся в Великом Посту, чтобы Господь даровал нам зрети наши прегрешения
— наши, а не чужие. Но об этом нужно молиться не только в Посту, а всегда
— молиться о том, чтобы Господь научил нас видеть себя как должно и не помышлять
о своей мнимой “праведности”. Будем же помнить, что только милость Господня
может открыть человеку глаза на его истинное духовное состояние и этим поставить
его на путь истинного покаяния».
Интересно,
что Владыка подражал Апостолам Христовым не только в своих пастырских трудах
и в ревности о вере. Он также очень любил рыбалку и часто ловил рыбу. Для
этих целей у него даже был специальный «рыбачий подрясник», в который он
переодевался, когда шел на рыбалку.
Известны
случаи исцелений по молитвам Владыки. Но если другой святитель Русского Зарубежья,
Владыка Иоанн, прославился множеством чудес, исцелений и подобных знамений,
то святитель Филарет был в этом отношении более «незаметным»;
Господь сподобил его иного дара — стоять за церковную правду, обличать нечестие
отступников нашего века и призывать всех верных, хотящих действительно не
на словах, а на деле, быть православными, отвращаться от новой ереси экуменизма
и от общения со лжеправославными. Апостол Павел говорит: «Комуждо же дается
явление Духа на пользу: овому бо Духом дается слово премудрости, иному же
слово разума, о томже Дусе: другому же вера, темже Духом: иному же дарования
изцелений, о томже Дусе: другому же действие сил... И овых убо положи Бог
в Церкви первее апостолов, второе пророков, третие учителей: потом же силы,
таже дарования изцелений, заступления, правления, роди языков...»
(I Кор. 12:7–10, 28). И воистину Господь даровал
святителю Филарету пламенную веру, слово премудрости и разума на ее утверждение,
и поставил его апостола и учителя Церкви Своей.
Всю
жизнь святитель Филарет был борцом за истину и призывал христиан любить истину,
дорожить ею, защищать ее и ничего в жизни не ставить выше нее.
«Наше время, —
говорил он, — как раз и отличается тем, что сейчас людьми все больше овладевает
равнодушие к Божественной истине. Говорится много красивых слов, а в действительности
— по-настоящему — у людей к истине полное равнодушие. Такое равнодушие когда-то
показал Пилат, когда Господь стоял перед ним на суде. Перед Пилатом стояла
сама Истина, а он, однако же,
скептически заявил: “Что есть истина?” — т. е. есть ли она? да если и есть,
то далеко нам до нее, а может быть, ее нет. — И с полным равнодушием отвернулся
от Того, Кто возвещал ему истину, Кто был Сама Истина. Так и теперь люди равнодушны
стали. Вы, вероятно, слышали не раз, как теперь много говорится самых высокопарных,
красивых, как будто бы христианских слов об объединении всех в одну веру,
в одну религию. Но помните, что внутренняя подкладка здесь как раз и есть
равнодушие к истине. Если бы она была дорога для человека, он никогда бы на
это не пошел. Именно потому, что истина всех мало интересует, а просто хотят
попроще да поудобнее как-то устроиться и в деле веры, поэтому и говорят: “Нужно
объединиться всем”...
Будем,
братие, бояться такого равнодушия к истине. Господь наш Иисус Христос в Апокалипсисе
нам ясно указывает на то, как страшно равнодушие к истине. Он там обращается
к Ангелу, Предстоятелю Лаодикийской Церкви, и говорит: “Знаю твои дела. Ты
не холоден, ни горяч. О, если бы ты был горяч или холоден! Но так как ты не
холоден и не горяч (а тепл — ни то, ни се, не дорога тебе истина), то извергну
тебя из уст Моих!” Еще резче и сильнее сказано в славянском тексте: “изблевати
тя имам из уст Моих”, как организм выбрасывает из себя что-то решительно противное
и вредящее ему.
Будем
помнить, что это равнодушие к истине есть одно из главных бедствий нашего
века отступлений. Дорожи истиной, человек! Будь борцом за истину. ...Выше
всего ставь истину в жизни, человек, и никогда не позволяй себе как-то уклониться
от истинного пути.
...Много
теперь нападок именно на Зарубежную Церковь. Ни одна церковь так не поносится
сейчас. И служители других церквей не поносятся так, как служители Церкви
Зарубежной. Что это значит? Это самый верный признак того, что Церковь наша
стоит в истине, и поэтому вся ложь, вся неправда ополчилась на нее войной
...она стоит в истине и эту истину проповедует, возвещает и защищает — отсюда
все эти нападки на нее.
Будем
же это понимать и дорожить тем, что мы с вами принадлежим к Св. Церкви, которая
ни в чем против истины не погрешает, а содержит ее так, как повелел наш Господь
Иисус Христос и апостолы святые. Аминь».
Святитель
Филарет всегда говорил, что равнодушные к истине христиане — это как раз те,
которые в Апокалипсисе названы Лаодикийской Церковью, которые думают: «богат
есмь и обогатихся и ничтоже требую» (Апок. 3:17), и которые, если не покаются и
не будут ревновать о Истине, будут извержены из Небесного Царствия, как противные
Господу. Самого же Владыку Филарета, думается, можно сравнить с Ангелом Филадельфийской
Церкви, о котором в Апокалипсисе сказано так: «И
Ангелу Филадельфийския Церкве напиши: тако глаголет Святый Истинный, имеяй
ключ Давидов, отверзаяй, и никтоже затворит, затворяяй, и никтоже отверзет:
вем твоя дела: се, дах пред тобою двери отверсты, и никтоже может затворити
их: яко малу имаши силу, и соблюл еси Мое слово, и не отверглся еси имени
Моего. ...Яко соблюл еси слово терпения Моего, и Аз тя соблюду от годины искушения,
хотящия приити на всю вселенную искусити живущия на земли. Се, гряду скоро:
держи, еже имаши, да никтоже приимет венца твоего. Побеждающаго сотворю столпа
в Церкви Бога Моего, и боле не имать изыти ктому: и напишу на нем имя Бога
Моего и имя града Бога Моего, новаго Иерусалима, сходящаго с небес от Бога
Моего, и имя Мое новое»
(Апок. 3:7–8, 10–12). Воистину, Господь отверз пред Владыкой дверь для проповеди
и обличения отступников века сего, и никто не мог затворить эту дверь. Владыка
«немного
имел силы»
— не было у него множества помощников и единомышленников; и хотя он всегда
настаивал на совершенном прекращении сослужений с клириками и епископами экуменических
«православных»
церквей, однако, полностью ему не достало сил этого добиться — в Западно-Европейской
епархии такие сослужения продолжались; — однако, безусловно, неоценимая заслуга
Владыки Филарета состоит в том, что он не дал всей Церкви в целом пойти «компромиссным
путем» между Православием и экуменизмом. Святитель Филарет сохранил слово
Господне и не отвергся имени Его и истинного православного исповедания пред
лицом отпадения в экуменизм большинства православных иерархов, что уже само
по себе было удивительным явлением стойкости и твердости, ведь известно, что
дурные примеры заразительны и «со
строптивым развратишися», а когда вокруг нет почти никого, кто по-настоящему
радел бы о Православии, то устоять в истине становится очень трудно... Владыка
«удержал, что имел» — Православие
— и не лишился венца своего: Господь соделал его одним из столпов в Своей
Небесной Церкви и «столпом огненным и облачным»,
указующим путь всем живущим на земле православным.
Исповедник
Православия, защитник Церкви Христовой от ереси
ересей, Митрополит Филарет преставился ко Господу 8/21 ноября 1985 года,
в день Архистратига Божия Михаила — борца с самой первой от сотворения мира
ересью, в результате которой часть ангелов
отпала от благодати Божией и соделалась демонами...
С
тех пор прошло 14 лет... И, оглядываясь на тот путь, который прошла Зарубежная
Церковь со дня кончины святителя Филарета до дня, когда были явлены миру его
честные нетленные мощи (28 октября / 10 ноября
Владыка
всю жизнь боролся за чистоту Православия, и эта борьба привела к провозглашению
в 1983 году Собором РПЦЗ анафемы против экуменической ереси, под каковую анафему
подпадают все иерархии «мирового православия», с которыми отныне,
по церковным канонам, нельзя уже иметь никакого молитвенного общения. Однако,
с
В
результате в Зарубежной Церкви произошло печальное разделение: почти три десятка
священнослужителей в Америке, а также около десяти приходов во Франции покинули
РПЦЗ, примкнув к греческим старостильникам...
Владыка
Филарет стремился поддерживать американских новообращенных, ищущих Истинного
Православия. Теперь же все чаще раздаются голоса, что все «конверты»
(новообращенные из числа местных жителей) — просто экстремисты, которым не
место в РПЦЗ — Церкви русских эмигрантов...
Владыка
Филарет уважительно относился к архипастырям Катакомбной Церкви и стремился
оказывать всяческую помощь и поддержку российским катакомбникам. Однако, в
1990 году Владыкой Лазарем (Журбенко) было объявлено, что Владыка Антоний
(Галынский-Михайловский) не является каноничным катакомбным Епископом, и что
все совершенные им хиротонии недействительны. В результате этого, часть катакомбников
отшатнулась от Зарубежной Церкви: к Архиепископу Лазарю многие из них относились
с большим недоверием, а Архиепископа Антония почитали как великого исповедника
и святого.
Переход
приходов МП под юрисдикцию Архиерейского Синода РПЦЗ, начавшийся в 1990 году,
вселил в ревнителей Православия надежду на исправление положения дел как в
самой РПЦЗ, так и в Российской Церкви в целом
[15]
. Однако, по мере развития «переговоров в духе любви»
некоторых иерархов и клириков РПЦЗ с иерархами МП, среди части истинно-православных
христиан России, в том числе и чад РПЦЗ стало появляться недоверие к Священноначалию
Русской Зарубежной Церкви...
Митрополит
Филарет всячески добивался прекращения сослужений с членами экуменических
церквей. Особенно после провозглашения
анафемы 1983 года подобные сослужения уже никак не могут быть допустимыми.
Ныне же они периодически происходят, особенно с клириками и архиереями Сербской
патриархии, и это уже, кажется, даже не считается зазорным. Что сказал бы
святитель Филарет о сослужении с сербским иерархом-экуменистом в сан-францисском
соборе, где почивают мощи поборника Истинного Православия святителя и чудотворца
Иоанна?..
Святитель
Филарет всегда заповедовал хранить истинную веру и не смущаться поношениями
окружающих, не смотреть на то, что очень мало людей остается верными Церкви.
Однако, теперь все чаще раздаются голоса, что пора, наконец, «выйти
из раковины»
и войти в общение со «всем православным миром»
— который уже давно утратил самое понятие о том, что такое истинное святоотеческое
Православие...
Взирая
на все эти явления, поневоле задаешься вопросом: а что было бы, если бы 35
лет назад Первоиерархом РПЦЗ стал бы не Владыка Филарет, а какой-нибудь более
«благожелательно настроенный» к « официальному православию» иерарх? И не обязаны
ли мы, российские и зарубежные истинно-православные христиане, Владыке Филарету
самим своим существованием?..
Последние
годы ознаменовались несколькими печальными событиями в жизни нашей Церкви:
пропала Мироточивая икона Божией Матери, бывшая много лет славой и красой
Зарубежной Церкви, был убит хранитель иконы брат Иосиф (Муньос), дотла сгорел
величественный монреальский собор, был убит о. Александр Жарков, захвачен
Свято-Троицкий монастырь в Хевроне, сдан еретикам храм св. Николая в Бари...
Не являются ли эти скорби предупреждением и обличением от Господа людям Своим?
Все это очень напоминает евангельскую притчу о виноградарях: «Человек
некий насади виноград, и вдаде его делателем, и отыде на лета многа: и во
время посла к делателем раба, да от плода винограда дадут ему: делатели же
бивше его, послаша тща. И приложи послати другаго раба: они же и того бивше
и досадивше ему, послаша тща... Рече же господин винограда: что сотворю? Послю
сына моего возлюбленнаго, еда како, его видевше, усрамятся...»
28
октября / 10 ноября 1998 года были обретены нетленные мощи святителя Филарета
— «еда
како усрамимся»,
увидев, что тот, кого считали «негодным Митрополитом», оказался святым
угодником Божиим...
Останки
Владыки Филарета было намечено перенести из усыпальницы под алтарем кладбищенского
Успенского храма при Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле в новую усыпальницу
за соборным монастырским храмом. В связи с этим, для приготовления к перенесению,
было решено произвести вскрытие гробницы. 10 ноября Архиепископ Сиракузский
и Троицкий Лавр, вместе с духовенством обители, совершил панихиду в усыпальнице;
гроб Владыки Филарета был поставлен на середину помещения и открыт. Мощи Владыки
оказались совершенно нетленными, были светлого цвета; полностью сохранились
кожа, борода и волосы. Облачение Владыки, Евангелие, грамота с разрешительной
молитвой, крест и воздух, покрывавший лицо усопшего, были в совершенной сохранности.
Даже белая ткань, которой были покрыто тело сверху, сохранила ослепительную
белизну, что весьма удивило присутствовавшего при вскрытии гроба работника
похоронной службы, который сказал, что эта ткань должна была стать совершенно
черной уже после трех лет пребывания в гробу... Примечательно, что металлические
застежки находившегося в гробу Евангелия рассыпались в прах при прикосновении
— они совершенно проржавели; это свидетельствует о том, что в гробнице было
очень сыро; и при такой сырости ничто, кроме этих застежек, не пострадало!
Воистину, это было явное чудо Божие.
Весть
о нетлении мощей Владыки Филарета быстро распространилась по миру. Однако,
судя по дальнейшим событиям, не все обрадовались этому; довольно сдержанной
была реакция и Архиепископа Лавра
[16]
...
Гроб
с мощами святителя Филарета был вновь закрыт. Накануне перезахоронения мощей,
20 ноября, в начале четвертого часа дня гроб святителя был доставлен из Успенского
храма в Свято-Троицкий собор монастыря на автомобиле. Служение панихиды возглавил
Архиепископ Лавр, которому сослужило около 20 клириков. Кто-либо из других
иерархов РПЦЗ на перенесение мощей святителя Филарета не приехал (хотел приехать
только епископ Гавриил Манхеттенский,
но ему помешала внезапная болезнь). После панихиды гроб с телом Владыки Филарета
был отставлен к боковой стене храма, и в 19.00 началось Всенощное бдение.
На следующий день, 21 ноября, Архиепископ Лавр возглавил в соборе служение
Божественной Литургии. Ему сослужило 18 священников и 11 диаконов, в самом
же храме среди мирян молилось еще несколько приехавших клириков. В переполненном
храме собралось около 400 человек. Все присутствовавшие были весьма смущены
и огорчены тем, что как во время панихиды, так и во время всенощной и Литургии
гроб с мощами святителя Филарета стоял запечатанным. Несмотря на многочисленные
просьбы клириков и мирян, которые специально приехали в Джорданвилль, чтобы
приложиться к мощам святителя, Архиепископ Лавр отказался открыть гроб. Он
так же строжайше запретил делать фотокопии с уже имевшихся снимков нетленных
мощей Владыки и даже кому-либо их показывать.
Архиепископ
Лавр призвал собравшихся молиться об упокоении души почившего Первоиерарха
до тех пор, пока не будет указана воля Божия относительно почитания его в
лике святых... После Литургии была совершена панихида, а затем гроб с мощами
святителя Филарета крестным ходом обнесли вокруг Свято-Троицкого собора и
внесли в усыпальницу на приготовленное место, где Архиепископ Лавр предал
земле честные мощи святителя.
С
тех пор прошел год. Однако никакого решения о судьбе честных мощей не последовало,
и вопрос о канонизации святителя даже не подымался...
Значение
Владыки Филарета в деле возрождения Российской Истинно-Православной Церкви
трудно переоценить. Именно он в нашем столетии задал в Русской Церкви «верный
тон»
той борьбе, которую ведут ныне ревнители Православия, на родине и в разсеянии
сущии. Его стараниями был прославлен сонм Новомучеников и Исповедников Российских
и другие русские святые; он единственный из всех православных иерархов открыто
выступил с обличениями отступников-экуменистов, обратившись ко всем епископам
мира и указав им на опасность новой всепожирающей ереси; при нем ересь экуменизма
была соборно анафематствована; он повсюду стремился поддерживать ревнителей
православия — и греческих старостильников, и российских катакомбников; он
также выступал против ложного «возрождения Православия»,
так широко ныне распространившегося в МП. Именно твердое и решительное слово
Владыки Филарета и его строго святоотеческая позиция в течение двадцати лет
препятствовали «переговорам
в духе любви»
с различными лжецерковными сообществами и распространению сослужений с членами
лжеправославных церквей, — которые стали быстро расцветать после кончины Владыки
и ныне уже дают горькие плоды.
Поэтому
все те, кому дорога истинная Вера Христова, должны сделать все для прославления
того, кого Сам Господь уже столь явным образом прославил год тому назад.
Святителю
отче Филарете, моли Бога о нас!
